Яков Филимонович Терещенко. Взгляд из XXI века
Публикация: Кирово-Чепецк: история и современность. Материалы научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Я.Ф.Терещенко. – Кирово-Чепецк, 2007.
Директор КЧХЗ Я.Ф.Терещенко 1950-е гг.
Проведение конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Почетного гражданина города Кирово-Чепецка Якова Филимоновича Терещенко, именно в нашем музейно-выставочном центре не случайно и глубоко символично.
Для этого есть все основания, поскольку никто иной, как сам Яков Филимонович стоял в свое время у истоков создания музея в нашем городе. Именно он «благословил» на это нелегкое дело Николая Антоновича Соболева, ставшего в последствии первым директором Кирово-Чепецкого, тогда еще народного, музея.
Для людей знакомых с реалиями общественной жизни Кирово-Чепецка того времени, нет ничего удивительного в том, что руководитель одного из крупнейших предприятий химической отрасли страны был инициатором создания городского музея. Хорошо известно, что немного найдется в нашем городе сооружений или учреждений культурно-просветительского или спортивного характера (как, впрочем, и любых других, не имеющих прямого отношения к химическому производству), у истоков которых, в самом начале начал, не обнаружилась бы, в буквальном смысле слова, титаническая фигура Якова Филимоновича Терещенко.
Вместе с тем, именно пример создания музея является наиболее удивительным и в то же время характерным фактом в созидательной деятельности этого, во всех отношениях выдающегося человека. Дело в том, что к моменту открытия нашего музея, Кирово-Чепецку в статусе города исполнилось всего лишь пять лет. С точки зрения обыденного, заурядного сознания, казалось бы, о какой тут истории вообще можно говорить, и так ли уж нужен здесь именно музей, в то время, когда есть нужда в объектах и поважнее…
Однако директор градообразующего предприятия думал иначе, для него очень характерно было чувство перспективы, умение подняться над рутиной текущего дня, способность заглянуть в будущее. Создание городского музея в населенном пункте, сравнительно недавно получившем статус города, явилось результатом реализации столь характерной для Якова Филимоновича практики так называемых «длинных дел». Именно так им и в его ближайшем кругу обозначались проекты, не ориентированные на быстрый, сиюминутный результат. Это были проекты, нацеленные в будущее, на дальнюю перспективу.
Конечно, создание музея и его последующая работа отнюдь не находились в центре внимания директора одного из важнейших предприятий страны, это был лишь один, безмерно малый, но очень показательный эпизод.
Разнообразных объектов, требующих куда как больших забот, у Якова Филимоновича были десятки. Он обладал выраженной тягой к строительству. По природе своей это был человек-созидатель.
Не случайно было то, что в Наркомате химической промышленности, на объектах которого начиналась его трудовая деятельность, он очень скоро оказался в номенклатуре, «обойме» специалистов, способных строить промышленные объекты с нуля, с «колышка». Свидетельство тому – его послужной список, судя по которому, ни на одном объекте, где ему доводилось работать на различных руководящих должностях, он не задерживался более, чем на два года, за исключением Кемерово, куда он эвакуировал завод из Киева и где трудился в течение четырех лет. И только в Кирово-Чепецке, где он «пустил» свой самый главный завод и руководил им почти до самого конца жизни, Якову Филимоновичу удалось в полной мере проявить свой созидающий гений, построив не только завод, но и красавец-город.
Что же лежало в основе столь бурной созидающей деятельности директора химзавода? Что побуждало его к проявлению инициатив, реализация которых охватывала весь спектр бытия тогдашних жителей нашего города, будь то строительств роддома или швейной фабрики, катка с искусственным льдом, школы искусств, дворца спорта и многих, многих других объектов, вплоть до, к сожалению, не реализованных проектов создания гидропарка или возведения моста через Вятку?
Совершенно очевидно, что в обязательный набор «социалки», сопровождавшей в те годы каждое крупное производство, все то, что удалось создать в Кирово-Чепецке Якову Филимоновичу Терещенко, ни коим образом не умещалось. С него никто такого объема социального строительства не требовал, напротив, директору химзавода пришлось немало претерпеть взысканий от вышестоящих инстанций за эти дела. Однако никакие санкции так и не смогли остановить его созидающую деятельность.
Все люди, более или менее близко знавшие Якова Филимоновича Терещенко, единодушно подчеркивали в своих воспоминаниях об этом человеке его высочайший профессионализм и организаторский талант, но, прежде всего и главным образом – удивительные душевные качества. В этом мнении абсолютно едины были все – от руководителей высокого ранга до рядового землекопа. Последний, кстати, в специфических условиях того времени, характерных для строительства нашего города и завода, вполне мог быть одним из многочисленных работавших здесь заключенных…
Сохранилось достаточно свидетельств тому, что и в осужденных, трудившихся на строительстве химического завода и города, Яков Филимонович видел не безликую и безымянную «рабсилу», а, прежде всего, людей. Для него было совершенно естественным делом, к примеру, отправить промерзших и промокших заключенных, работавших на строительстве какого-нибудь объекта под открытым небом, в спецстоловую своего предприятия, чтобы люди согрелись, получили хорошую пищу и даже – выпили водки… Это было против всех правил, но Яков Филимонович так поступал неоднократно, целиком беря ответственность на себя.
Не случайно, когда среди заключенных вспыхнул бунт, то только с ним да еще с начальником стройки А.П. Троегубовым, который, кстати, тоже был человеком незаурядных нравственных качеств, согласились вступить в переговоры эти отчаявшиеся люди, что в последствии позволило как-то разрядить ситуацию.
По отзывам многих современников, общение с Яковом Филимоновичем оставляло у собеседников незабываемое впечатление от огромной нравственной силы, исходившей от этого человека. «Это была эпоха» - так емко, точно и образно сформулировал свои впечатления от первого же знакомства с директором хим. завода один из тогдашних молодых специалистов. Вместе с тем, Якову Филимоновичу абсолютно чужда была какая-либо сановность, вельможность, барство, он совершенно естественно вписывался в любую среду, находя особое удовольствие в общении с молодежью, особенно благоволя к молодым специалистам и спортсменам.
Однако самой привилегированной категорией горожан для Якова Филимоновича были дети. Подавляющая часть различных объектов, реализованных директором химзавода в нашем городе, предназначалась именно для них. В отношении к самым маленьким горожанам Яков Филимонович был чувствителен до сентиментальности.
Важно отметить, что та доброта к людям, которую он собою воплощал, была не просто обычной чертой характера, что вообще не редкость. Его доброта была особого рода – она была очень активной, энергичной, деятельной, созидающей, она всегда стремилась воплотиться в реальных действиях, в практических результатах, в масштабах, соответствующих его личности. О природе этой доброты современники Якова Филимоновича, годы спустя, говорили как об особом редком таланте, «Божьем даре».
Конечно, в такой заботе о людях, которая была свойственна ему, можно было бы попытаться увидеть проявление дальновидности мудрого и опытного руководителя. Навещая ежедневно общежития, где он поселил выпускников ремесленных училищ, ФЗО, ФЗУ, заботясь об их быте, наличии теплой одежды, хорошего питания, всячески опекая и поддерживая молодых специалистов и другие категории работников, Яков Филимонович, что вполне понятно, вызывал у людей справедливое желание закрепиться, остаться работать именно на его предприятии, где так заботливо, по-человечески относятся к необходимым кадрам.
Тогда еще не употребляли такое выражение – «Человеческий капитал», но суть этого понятия Яков Филимонович, без сомнения, осознавал совершенно очевидно и не жалел своих усилий по созданию исключительного в своем роде трудового коллектива… Все это так, в мудрости Якова Филимоновича сомневаться не приходится, но все-таки, в схему голого расчета его забота о людях никак не умещалась. Слишком много примеров в его деятельности тому, что забота о людях перевешивала интересы сугубо производственные. Человеческой доброты в нем было куда больше, чем только голого практицизма – не секрет, что строительство социальных объектов часто велось за счет средств, выделенных на развитие производства…
Иногда, в воспоминаниях отдельных людей, непосредственно общавшихся с Яковом Филимоновичем, утверждается, что в основе его созидательной деятельности лежит приверженность к коммунистической идеологии.
Ныне все относящееся к этой теме либо табуировано, либо употребляется, чаще всего, в исключительно негативном смысле. Однако, в свое время, для очень многих людей, искренне разделявших данную идеологию, ее принципы являлись не абстрактной догмой, а руководством к действию, важнейшим императивом поведения. Настоящий коммунист, каким его хотели видеть, каким в него хотели верить, согласно идеалам многих людей того поколения, должен быть абсолютным бессеребренником, человеком, всецело посвятившим себя делу защиты интересов трудящихся, стремящимся к строительству новой, более совершенной социальной действительности.
С этой точки зрения Яков Филимонович Терещенко действительно был истинным коммунистом, возможно более последовательным, нежели многие руководители самой коммунистической партии…
Юность, молодость – это пора, когда у человека формируются идеалы, и пора эта в судьбе Якова Филимоновича выпала на двадцатые – начало тридцатых годов, когда коммунистическая идеология была на подъеме. Это была эпоха первых пятилеток, энтузиазма индустриализации, пафоса гигантских свершений…
Все это завораживало молодежь масштабами, перспективами, воспринималось как прорыв в светлое будущее… А потом была война и перспективы этого светлого будущего, точно так же как и бренное настоящее, нужно было защищать. После победы в одной войне – война другая, «холодная», и снова пришлось защищать и будущее, и настоящее страны, стараясь как можно скорее создать «ядерный щит» для ее безопасности, в чем принимал самое непосредственное личное участие Яков Филимонович вместе с руководимым им коллективом.
Конечно же, в той или иной мере Яков Филимонович разделял коммунистические идеалы, но не был догматиком, и не был идеологом, он был производственником, человеком дела, причем, что очень важно - человеком своего времени. Он верил, что строит для людей лучшую жизнь, и действительно воплощал в реальность свои идеалы в новом, построенном им городе.
Его взаимоотношения с партийными органами были не столь однозначны, как это принято считать. Сложилось мнение, скорее миф о том, что Яков Филимонович был единственным и полноправным хозяином города. Действительность на самом деле была намного сложнее – он не противопоставлял себя другим ветвям власти, в частности руководству городских партийных органов, уже только по одному тому, что всегда был сам избираем в их состав, а то и в состав областных партийных органов власти, как наиболее влиятельный и авторитетный член партии. Он был человеком своего времени и прекрасно осознавал степень определенной зависимости, прежде всего по партийной линии, от вышестоящего партийного руководства. Яков Филимонович был мудрым человеком, пережившим 30-е и 40-е годы, слишком мудрым, чтобы меряться значительностью с кем бы то ни было, во имя собственных амбиций во вред делу, которому он посвятил свою жизнь.
Однако только ли коммунистическими идеалами можно объяснить созидательную деятельность Якова Филимоновича Терещенко? Руководители его ранга в те времена поголовно были коммунистами, но вот многие ли из них, подобно Якову Филимоновичу Терещенко, обладали такой же гуманностью, великодушием, отзывчивостью и заботой по отношению к людям? Нелишне напомнить, что та суровая эпоха, особенно военных и первых послевоенных лет, к сожалению, дает очень мало примеров бережного отношения к, так называемому «человеческому материалу».
Говоря о природе его уникальных душевных качеств, быть может, было бы уместно обратиться к самым глубинным истокам их формирования.
Как известно, родился и вырос он в крестьянской семье, был самым младшим из пятерых детей. Кормильцы семьи – отец и старший брат умерли рано, когда ему было только восемь лет, и с раннего детства довелось вкусить ему тяжелого крестьянского труда.
Семья владела собственной лошадью и пятью или шестью гектарами пашни, но за малолетством работника ей пришлось объединить свой земельный пай с участками соседей для совместной обработки земли. Работать приходилось много, заботиться о старших сестрах и матери. Удивительно, как при этом ему удалось закончить школу-девятилетку!
Такой была среда, и такие были условия, в которых прошли детство и юность Якова Филимоновича Терещенко. Городок Севск Брянской губернии, где он появился на свет в 1907г., даром, что называется городом - в то время это была настоящая провинциальная, патриархальная, аграрная глубинка. Лишь только ценой проданной лошади смогли родные снарядить его учиться в большой город, помогли вырваться к другой жизни, в большой мир.
Наверное многое можно было бы объяснить в его характере тем, что был он выходцем из крестьянской среды, уж очень явно народные, национальные черты проступали в его поистине крестьянской основательности, вдумчивой обстоятельной хозяйственности. Это не был кабинетный руководитель. Он всегда лично и в высшей степени досконально стремился вникать во все нюансы своего немалого заводского и городского хозяйства. Надолго запомнились современникам его регулярные «инспекции» по заводским корпусам и городским кварталам. Его можно было увидеть повсюду – исполненный значимости облик, своеобразная манера двигаться, заложив руки за спину, выделяли его в любой толпе.
Вместе с тем, он вовсе не казался этаким «небожителем», был доступен, поразительно легко находил общий язык с простыми рабочими, в те годы, как правило, преимущественно еще недавно крестьянского происхождения. Яков Филимонович хорошо понимал чаяния и нужды этих людей и сам, в свою очередь был понятен им – ему доверяли как редко кому
Его поистине отеческая, в чем-то даже патриархальная забота о своем городе, о его жителях была настолько очевидной, что абсолютно естественной была и ответная реакция людей. Трудно сейчас выяснить – в те ли самые времена, еще при его жизни, за глаза «окрестила» Якова Филимоновича людская молва почтительным «Батя», или это много позднее так отметила его чья-то благодарная память, но этот образ как нельзя более точно отражает сущность отношения простых горожан к Якову Филимоновичу Терещенко – «Батя».
В Кирово-Чепецке времен Терещенко наблюдалась удивительная атмосфера некой, почти семейной общности горожан, во главе которых был свой, признанный всеми патриарх, мудрый, по-отечески строгий, заботливый и великодушный. Быть может, «секрет» созидательной деятельности директора завода заключался в его гигантском чувстве ответственности за своих людей, за свой город, который он выпестовал из маленького рабочего поселка, заботливо отстаивал и обихаживал, как рачительный и мудрый хозяин, как глава большой семьи. Батя.
А как он, по воспоминаниям современников, лихо и азартно отплясывал русскую плясовую, пока годы не легли тяжелым грузом на его плечи…
Яков Филимонович представлял собою глубоко народный, характер, в котором явственно проявлялся «крестьянский корень». Это было уникальное явление в истории нашей страны – появление поколения специалистов самого высокого класса, научных работников, инженеров, выросших в крестьянской среде. Эти люди принести с собою в профессию широту характера, моральные ценности и личностные качества глубинной народной среды их воспитавшей.
Говоря о народной, крестьянской в основе своей, природе многих личностных качеств Якова Филимоновича, не следует полагать, что они проявлялись в исключительно прикладной, сугубо практической, хозяйственной сфере, что свойственно столь широко распространенному типу «крепких хозяйственников». Яков Филимонович был куда более глубокой, значительной личностью. Его отношение к людям отнюдь не ограничивалось только заботой об их быте, здоровье и досуге. Он был коллективистом по природе своей. Яков Филимонович, руководя многотысячным коллективом, никогда не ставил себя над ним. Он всегда был внутри коллектива, вместе с людьми. Когда в командировках для руководителей групп создавали особые условия, то Яков Филимонович непременно от них отказывался, предпочитая не разлучаться со своими людьми, во главе которых он представлял свой завод где-нибудь на выезде.
Особенно ярко проявлялись эти характерные для него черты, имеющие свои истоки в среде народной, общинной еще этики, в сложных, конфликтных ситуациях. Яков Филимонович никогда не «сдавал» своих людей. Он всегда был готов прикрыть собой человека, попавшего в какую-либо неприятность, будучи абсолютно уверенным в том, что руководитель обязан сам лично отвечать за промахи своих подчиненных. В этом чувстве личной ответственности за своих людей было поистине что-то отеческое.
Что стоит за этим комплексом человеческих качеств, только ли природная одаренность души – «дар божий», только ли искренняя вера в идеалы коммунизма, или глубокое влияние этических принципов крестьянской среды его породившей? Быть может, ответ стоит поискать и в его жизненном опыте, ставшим источником столь незаурядной мудрости этого человека?
Удивительно, но начало его трудовой биографии и даже студенческой жизни никак не свидетельствуют о каком-либо интересе к профессии химика.
В Севске Яков Филимонович после окончания школы работал летом сезонным рабочим на маслодавильном заводике, а зимой – в уголовном розыске! Этот период в его жизни длился не более года.
Даже когда Яков Филимонович перебрался в Ленинград, выбор вуза, куда он поступил учиться, первоначально был очень далек от его будущей профессии. Лишь только через год учебы в институте физической культуры им. Лесгафта Яков Филимонович поступил, наконец, в химико-технологический институт, совершив, тем самым, в своей жизни самый главный выбор. Однако, эпизод с поступлением и учебой в институте физической культуры не случаен – спорт в жизни Якова Филимоновича всегда занимал очень важное место, и эту черту своего характера он сумел потом привить всему городу.
Необходимо принять во внимание и то, в какой среде, в каких условиях, в какой общественной атмосфере происходило формирование личностных качеств будущего химика.
Ленинград, куда в 1927 году приехал учиться Яков Филимонович, лишь только 9 лет, как официально перестал быть столицей государства. Тем не менее, оснований считаться, как сейчас принято говорить, «культурной столицей» страны, у него тогда было куда как более чем ныне.
Окончил институт Яков Филимонович в 1933, т.е. за год до сталинских чисток города после убийства Кирова. Еще и представить в те времена никто не мог, что выморит истинных питерцев блокада грядущей войны. А до той поры, это был совершенно особый город, атмосфера которого наверняка не могла не пленить молодого человека…И как же совпало в жизни потом, что тот город, который впоследствии суждено было строить, украшать и благоустраивать Якову Филимоновичу, проектировался с участием именно ленинградских проектных институтов, именно ленинградскими архитекторами.
Общение с педагогами – старыми «спецами» еще дореволюционной «выделки» немало давало не только уму, но и сердцу, способствовало приобщению к традиционным, гуманистическим ценностям русской интеллигенции.
Внутренняя культура, гуманизм, демократизм, такт самым существенным образом отличали стиль общения и руководства, присущие Якову Филимоновичу. Это была совершенно не авторитарная личность, в его манерах не было ничего подавляющего. Он практически никогда не повышал голос, никогда не опускался до использования ненормативной лексики, брани, крика, оскорблений, унижения своих подчиненных и вообще кого бы то ни было. Все это было абсолютно ему чуждо.
Очень многие люди, ссылаясь на свой личный опыт контактов с Яковом Филимоновичем, утверждали, что чем ниже в иерархии по отношению к нему находился человек, будь он, к примеру, какой-нибудь слесарь, тем тон общения директора завода с ним становился мягче, в то время как к своим высокопоставленным сотрудникам он мог быть достаточно требовательным. Глупейшие байки о том, что Яков Филимонович мог, якобы, «ногой открывать двери министерств», ничего общего с реальностью не имеют уже в силу внутренней культуры, мудрости и жизненного опыта присущих ему.
Яков Филимонович умел договариваться, умел разрешать любые вопросы, его аргументы были исчерпывающими, доводы убедительными, речь емкой по смыслу и краткой по форме – он не любил многоречивое пустословие. Среди самых высокопоставленных руководителей Яков Филимонович пользовался огромным авторитетом как профессионал и не меньшим уважением как незаурядный по своим личностным качествам человек.
В конце концов, это тоже шло на пользу городу, заводу и людям, ибо экономика тогда была не рыночной и значение личных связей руководителя, уровень его личного авторитета играли очень большую роль, хотя сам Яков Филимонович, конечно, был бесконечно далек от столь откровенного практицизма в отношениях с людьми.
Он умел устанавливать контакты, сохранять и поддерживать их, поскольку ценил человека и взаимоотношения с ним как таковые. Сохранившиеся письма, к примеру, свидетельствуют о том, что он поддерживал связь со своим учителем, академиком Порай-Кошицем спустя почти три десятилетия после окончания института.
Яков Филимонович и сам был талантливым педагогом, и одним из факторов его успешного руководства предприятием была исключительно сильная кадровая политика. Он никогда не «нянчился» со своими подопечными. Будучи сам в высшей степени ответственным человеком, он бестрепетно наделял ответственностью своих новых сотрудников, поручая им самостоятельно решать достаточно сложные и важные задачи. В первую очередь он воспитывал в своих сотрудниках именно самостоятельность и ответственность, справедливо полагая, что остальные профессиональные качества ими будут наработаны вместе с опытом. Если его сотрудник, пусть даже «набив шишек», все-таки справлялся с порученным делом, проявлял столь высоко ценимую им ответственность и самостоятельность, то в дальнейшем такой человек пользовался полнейшим директорским доверием.
Однако если сотрудник подводил, не справлялся, то это означало, что уровень компетенции его для этой должности был недостаточен, не соответствовал необходимому. Якову Филимоновичу даже не было нужды снимать таких людей с должностей, они уходили сами – их выталкивала сама среда, сама система, где все было взаимосвязано.
Результат подбора и воспитания коллектива по такому принципу давал замечательный эффект, поражавший гостей предприятия, находившихся с визитами в его кабинете. Они невольно обращали внимание на то, что телефоны на протяжении практически всего дня молчали. Отлаженный директором механизм работал без сбоев, без необходимости постоянных вмешательств и контроля. В таких условиях любой звонок с производства мог означать только одно – Ч.П.
Творческая, созидательная сущность Якова Филимоновича проявлялась не только в строительстве промышленного объекта и города со всей его инфраструктурой. Столь же внимательно он относился и к созиданию коллектива единомышленников, без солидарных и творческих усилий которого ни о каких успехах не могло быть речи. В этом коллективе было много ярких звезд, незаурядных личностей, высококлассных специалистов, но самой яркой звездой на небосклоне Кирово-Чепецкого химического завода, без сомнения, был и остается, даже спустя много лет после безвременной кончины, Борис Петрович Зверев, главный инженер.
И здесь снова необходимо подчеркнуть мудрость, проницательность и великодушие Якова Филимоновича Терещенко. Он очень хорошо разбирался в людях, прекрасно чувствовал природу человеческой души. Он умел увидеть и оценить в человеке главное. Именно поэтому ему удавалось наладить столь эффективное взаимодействие с Борисом Петровичем Зверевым, главным инженером завода, не смотря на то, что по типу темперамента, способу выражения эмоций, по стилю руководства они были полными антиподами. За потрясающий талант, за ум, работоспособность, преданность делу Яков Филимонович мог простить своему гениальному коллеге любые вспышки эмоций.
Это были очень сильные духом и очень разные по характеру люди, самым органичным образом дополнявшие друг друга. То, что в истории Кирово-Чепецка и его градообразующего предприятия была своя золотая пора, прямо связано с тем, что в данном месте и в данное время пересеклись жизненные пути этих двух выдающихся людей.
Стиль руководства, присущий Якову Филимоновичу Терещенко, позволял каждому из его подчиненных, будь то уже зрелые специалисты или еще только едва «оперившаяся» молодежь, свободно и успешно реализовывать в профессии свои самые сильные индивидуальные качества.
Столь мудрый подход, далекий от каких-либо форм диктата и давления, позволил состояться очень многим из числа тех, кто оставил заметный след в истории нашего градообразующего предприятия.
Среди них было достаточно много талантливых, уникальных специалистов, своеобразных и значительных личностей. Однако в памяти людей лишь только образ самого Якова Филимоновича Терещенко приобрел буквально былинное, эпическое значение. И дело тут, конечно же, не в высоком должностном статусе – были директоры и после него. Вероятно, такому отношению современников действительно способствовал сам масштаб личности Якова Филимоновича, как минимум пропорциональный тем результатам и тому наследию, которое он оставил городу после себя. Или, быть может, гораздо большее впечатление на людей производило не количество построенных им для горожан объектов, а его личные качества, проявляющиеся как в профессиональных контактах, так и в непосредственном личном общении.
Нужно ли вычленять что-либо одно, самое главное, самое фундаментальное в том, что лежало в основе неустанной созидательной деятельности Якова Филимоновича Терещенко? Быть может, в его личности, в его характере, во всей его деятельности столь органично проявился образ целого поколения, сотворившего из растерзанной войной страны супердержаву. Поколения, в собирательном образе которого было все – крестьянский труд, прорыв деревенской молодежи в большие города для приобщения к знанию, науке, культуре ради строительства новой жизни, суровое испытание войной и борьба за овладение самыми передовыми технологиями.
Быть может, сам жизненный опыт ковал мудрость людей этого поколения, ибо они слишком хорошо знали цену жертвам, которые наш народ понес в то суровое время, чтобы не жалеть, не заботиться о нем потом по-отечески, как это было свойственно Якову Филимоновичу Терещенко, несомненно, самому выдающемуся человеку в истории нашего города.
В.Л.Северюхин
ст.научный сотрудник
1949 г. Я.Ф.Терещенко выступает на праздничном митинге
Я.Ф Терещенко в рабочем кабинете 1960-е годы
Передовики и активисты цехов КЧХЗ. Снимок по поводу 50-летия директора Я.Ф.Терещенко 2.01.1957 г.
Я.Ф.Терещенко (справа) принимает знамя министерства и ЦК профсоюза на вечное хранение 1967 г
Директор КЧХЗ ЯФ Терещенко (в центре) среди болельщиков на лыжных соревнованиях 1960-е гг.
Олимп.чемпион по биатлону И.Бяков показывает золотую медаль директору КЧХЗ Я.Ф.Терещенко 1972 г.
Летчик-космонавт СССР А.Леонов (2 слева) осматривает спортивные объекты города. Справа - директор КЧХЗ Я.Ф.Терещенко 1974 г.
Депутат Верх.Совета РСФСР ЯФ Терещенко (2 ряд 3 справа) на 1-й сессии 5-го созыва. Москва, Кремль, апр.1959 г.
Директор КЧХЗ Я.Ф.Терещенко 1965 г.
Открытие мемориала. Зажжение Вечного огня (слева Я.Ф.Терещенко) 1975 г
Похороны директора КЧХЗ Я.Ф.Терещенко
Открытие памятной доски о названии улицы в честь Почётного гражданина города Я.Ф.Терещенко 1977 г.
